Киллер - это навсегда [СИ] - Сергей Шишкин

А отцу Ферапонту земной поклон, пусть нас в молитве помянет, — истово перекрестились они.

Что за Ферапонт такой, я же его сейчас придумала, впрочем божественного люда полно, всё может быть. Надела шлем, застегнула перчатки и завела мотоцикл. Вот тут услышала как эти грымзы начали меня обсуждать.

— Нагрешила сегодня с прелюбодеем своим, он её так ублажал, так ублажал, что даже мне пришлось три раза "отче наш" прочесть, — начала тощая.

— Блудница, а по роже и не скажешь. Не иначе Антихристово семя, свят, свят, свят, — закрестилась вторая.

— Дуры вы обе. Девица в церковь поехала, а вы блудница. Это Зинка бесстыжая из сороковой, точно говорю. Третьего дня услыхала за стенкой крики её богопротивные, вначале не поверила, вышла на балкон, там перегнулась через загородку и смотрю…,- замолчал она.

— Да что увидела то, не тяни, — не выдержала тощая.

— Ась? А…, там её бугай пузатый из семьдесят четвертой так наяривал, что кровать прости господи ходуном ходила. Я тогда чуть с балкона не свалилась, спасибо богородице, уберегла. Так что истинно говорю вам, она это бесовка. В церковь не ходит, здоровается через плечо и газеты наверное ворует, — закончила коренастая.

— А ведь верно Прасковея, у меня уже две "Правды" пропало, и журнал "Мурзилка", — тут же подхватила вторая.

Что сказала третья я уже не расслышала, выехала со двора.

Погода замечательная, так что на байке самое то, ветерок приятно обдувает тело и хочется выжать до отказа, но в городе приходится держать скорость. Один раз прибавила, так меня остановили, хорошо гаишник знакомый попался, поругал немного и отпустил. Вообще ехать на мотоцикле не то что на автомобиле, здесь как-то всё по другому, ближе, ярче и агрессивнее. На светофорах останавливалась, пешеходы смотрели на меня с удивлением. Шлем-колокол, иностранный байк и девушка в шортах, это многих поражало, но всё равно, не одна же я катаюсь на мотоцикле. Вначале было прикольно, затем начало бесить, я не манекен и не афиша, так какого хрена на меня так пялится.

Вот и приехала, не успела заглушить байк как подъехала какая-то банда. Самый главный гордо восседал на Яве, двое на Восходах, а последний на мотороллере Вятка. Остановились рядом со мной, дождались когда я слезла с мотоцикла и сняла шлем.

— Здравствуйте таинственная незнакомка. Позвольте нам представится, мы из мото клуба "Звезда", — начал владелец Явы, но был мною перебит.

— У меня важная встреча, так что если хотите то ждите, — и я вошла в подъезд.

На втором этаже позвонила в дверь, на вопрос — Кто там? — прямо как в Простоквашино, назвала пароль, — Я от Волкова Дмитрия Анатольевича.

Дверь открылась, меня пригласили войти.

— Вы Ольга? Приятно познакомиться. Дима меня предупредил, так что проходите, — поприветствовал меня хозяин.

В небольшой комнате стояла старинная мебель, а посередине круглый столик покрытый чёрным материалом. На него я выложила три камня: рубин, бриллиант и изумруд.

— Мне нужна оправа для этих камней. Бриллиант и изумруд а золоте, первый на безымянный, второй на средний палец. Рубин нужен в платине, он должен быть похож на перстень с моим сапфиром. Вот посмотрите, оправа у него мощная, но в то же время легкая, ажурная. Два первых на ваше усмотрение, для меня главное красота.

Ювелир долго рассматривал камни, затем мое кольцо. Наконец выдал вердикт, — Две тысячи. Я согласилась, но с условием выполнить работу за неделю, вернее шесть дней. Наверняка у него есть помощник, так что успеет. Повздыхав он согласился, а я продолжила.

— Борис Моисеевич, мне нужны серьги с небольшие изумрудами под будущее кольцо, уверена вы сможете помочь.

Он задумался, затем вышел из комнаты. Не успела я присесть на диванчик, как он вернулся с парочкой футляров. В первом была подвеска и миленькие сережки с изумрудиками. Камни были маленькими, поэтому цена за комплект восемь тысяч. Я попросила добавить к этому золотую цепочку и мы ударили по рукам. Достала из сумки четыре пачки четвертных, передала ювелиру. Тот их быстро проверил, убрал в шкатулку.

— У меня есть вот это, думаю вас заинтересует, — с этими словами открыл второй футляр.

Там лежали серьги с крупными бриллиантами. Я посмотрела, даже примерила у зеркала, мне понравились. За них пришлось выложить двадцать восемь тысяч рублей, сумма просто катастрофически невозможная для простого советского человека. После расчета, в этот раз он проверял и пересчитывал значительно дольше, я спросила, — Может есть ещё что-то интересное?

Оказалось есть, это была серебряный орел покрытый золотом, работы самого Карла Фаберже. Понятно что её я тоже купила, это будет подарок отцу Ланы. Скажу — Кречет для Кречетова, наверняка оценит мой юмор. За него отдала двадцатку, всё же работа знаменитого на весь мир ювелира.

Вот и всё, покупки сделаны и за работу заплачено, пора перейти к главному.

— А теперь слушай. Мне всё равно кому ты стучишь, гебешникам или ментам, если я узнаю, а в этом можешь не сомневаться, то тебя не будет. Ты меня понял, — и я посмотрела ему в глаза.

Похоже переборщила, он весь затрясся, побледнел и в воздухе запахло мочой. Как бы дуба не дал, кто мне тогда оправу для камней сделает, нового что ли искать. Повернулась и вышла, не забыв оставить жучок, послушаем завтра кому он звонил.

На улице ждали рокеры, вроде так они тогда себя называли, впрочем могу ошибаться.

— Итак, я вас слушаю звездочеты, — усаживаясь на свой байк сказала им.

Всё оказалось просто, они приглашали меня к себе в клуб, в любое время, лишь бы я приехала. Вначале хотела послать этих самокатчиков, но потом передумала, вдруг пригодятся. Пообещала как только появится свободное время к ним заглянуть. Было заметно, что ребята хотят о многом спросить, но я быстро попрощалась, одела шлем и перчатки, повернул ключ, затем газанув на прощание выехала со двора. Мой путь лежал в один сквер, там стоял неприметный вентиляционный киоск. Таких много раскидано по всей Москве, метро нужен воздух, вот через них идет принудительная циркуляция. Вроде ничего интересного, будка с дверью и жалюзями, только вот у этого была одна особенность, если в него спуститься, то на глубине шести метров за листом фанеры была металлическая дверь. Это был запасной выход бомбоубежища, отделенного от него полуметровой стеной бетона. В случае необходимости перегородку ломали, так появлялся ещё один выход. Дверь была закрыта на внутренний замок, тройной ключ проводника железной дороги отлично к ней подошел. Повернула, и приложив усилие открыла дверь. Включила фонарик, притворила за собой первую, передо мной стояла внушительная гермодверь. Она